Проблемный вопрос: «Как проявляется беспощадность войны?»
(1)Наш взвод форсировал по мелководью речку Вислоку, выбил из старинной панской усадьбы фашистов и закрепился на задах её, за старым запущенным парком. (2)Здесь мы сначала выкопали щели, ячейки для пулеметов, затем соединили их вместе — и получилась траншея. (3)По ту и другую сторону головной аллеи парка, обсаженной серебристыми тополями вперемежку с ясенями и ореховыми деревьями, стояли всевозможные боги и богини из белого гипса и мрамора. (4)В усадьбе мы обжились и начали искать занятия. (5)И нашли их. (6)Пожилой связист, мой напарник, чинил в конюшне хомуты и сбрую. (7)Бронебойщик стеклил окна в пристройке. (8) А младший лейтенант, наш взводный, вечерами играл на рояле в панском доме непонятную музыку. (9)«Рахманинова играл», — сказал нам один узбек из пополнения.
(10)Пополнение это, разное по годам и боевым качествам, прибыло спустя неделю после нашего житья в панской усадьбе, и мы поняли: райские эти кущи скоро придётся покидать, наступать надо будет. (11)Между тем немец тоже не дремал и подтягивал резервы, потому что обстрел переднего края всё усиливался, и многие деревья, да и панский дом были уже повреждены снарядами и минами.
(12)При обстреле усадьбы пострадали не только дом и деревья, но и боги с богинями. (13)Особенно досталось одной богине. (14)Она стояла в углублении парка, над каменной беседкой, увитой плющом. (15)Богиня уже все была издолблена осколками и казалась раненной в живое тело.
(16) Узбек, прибывший с пополнением, по фамилии Абдрашитов, в свободное от дежурства время всё ходил по аллее, всё смотрел на богов и богинь. (17)Глаза его, и без того задумчивые, покрывались мглистою тоской. (18)Особенно подолгу тосковал он у той богини, что казалась раненой, и глядел, глядел на неё, Венерой называл, женщиной любви и радости именовал и читал стихи какие-то на русском и узбекском языках.
(19)Пo окопам прошёл слух, будто Абдрашитов принялся ремонтировать скульптуру. (20)Ходили удостовериться — правда, ползает на карачках Абдрашитов, собирает гипсовые осколки, очищает их от грязи носовым платком и на столике в беседке подбирает один к одному. (21)Удивились солдаты и примолкли.
(22)Три дня мы не видели Абдрашитова. (23)Стреляли в эти дни фашисты много, тревожно было на передовой — ждали контратаки немцев, готовившихся прогнать нас обратно за речку Вислоку и очистить плацдарм. (24)Часто рвалась связь, и работы у нас было невпроворот. (25)По заведённому порядку, если связь рвалась, мы, связисты с передовой, должны были исправлять её под огнём.
(26)Бегая по нитке связи, я не раз замечал копающегося в парке Абдрашитова. (27)Маленький, с неумело обёрнутыми обмотками, он весь уж был в глине и гипсе, исхудал и почернел совсем и на моё бойкое «Салям алейкум!», тихо и виновато улыбаясь, отвечал: «Здравствуйте!» (28)Потом к Абдрашитову присоединился хромой поляк в мятой шляпе, из-под которой выбивались седые волосы. (29)Он был с серыми запавшими щеками и тоже с высоко закрученными обмотками. (30)Ходил поляк, опираясь на суковатую ореховую палку, и что-то громко и сердито говорил Абдрашитову, тыкая этой палкой в нагих подбитых богинь. (31)Раненую богиню Абдрашитов и поляк починили. (32)Замазали раны на ней нечистым гипсом.
(33)В дождливое утро ударили наши орудия — началась артподготовка, закачалась земля под ногами, посыпались последние плоды с деревьев в парке, и лист закружило вверху. (34)Командир взвода приказал мне сматывать связь и следовать в атаку. (35)Я как бежал с катушкой на шее, так и споткнулся, и мысли оборвались: богиня Венера стояла без головы, и руки у неё были оторваны, а возле забросанного землёй фонтана лежали Абдрашитов и поляк, засыпанные белыми осколками и пылью гипса. (36)Оба они были убиты. (37)Лежало на боку ведёрко, и вывалилось из него серое тесто гипса, валялась отбитая голова богини. (38)Стояла изувеченная, обезображенная богиня Венера. (39)А у ног её лежали два человека, пытавшихся исцелить побитую красоту.
Виктор Петрович Астафьев (1924–2001) — советский и российский писатель, драматург, эссеист.
(10)Пополнение это, разное по годам и боевым качествам, прибыло спустя неделю после нашего житья в панской усадьбе, и мы поняли: райские эти кущи скоро придётся покидать, наступать надо будет. (11)Между тем немец тоже не дремал и подтягивал резервы, потому что обстрел переднего края всё усиливался, и многие деревья, да и панский дом были уже повреждены снарядами и минами.
(12)При обстреле усадьбы пострадали не только дом и деревья, но и боги с богинями. (13)Особенно досталось одной богине. (14)Она стояла в углублении парка, над каменной беседкой, увитой плющом. (15)Богиня уже все была издолблена осколками и казалась раненной в живое тело.
(16) Узбек, прибывший с пополнением, по фамилии Абдрашитов, в свободное от дежурства время всё ходил по аллее, всё смотрел на богов и богинь. (17)Глаза его, и без того задумчивые, покрывались мглистою тоской. (18)Особенно подолгу тосковал он у той богини, что казалась раненой, и глядел, глядел на неё, Венерой называл, женщиной любви и радости именовал и читал стихи какие-то на русском и узбекском языках.
(19)Пo окопам прошёл слух, будто Абдрашитов принялся ремонтировать скульптуру. (20)Ходили удостовериться — правда, ползает на карачках Абдрашитов, собирает гипсовые осколки, очищает их от грязи носовым платком и на столике в беседке подбирает один к одному. (21)Удивились солдаты и примолкли.
(22)Три дня мы не видели Абдрашитова. (23)Стреляли в эти дни фашисты много, тревожно было на передовой — ждали контратаки немцев, готовившихся прогнать нас обратно за речку Вислоку и очистить плацдарм. (24)Часто рвалась связь, и работы у нас было невпроворот. (25)По заведённому порядку, если связь рвалась, мы, связисты с передовой, должны были исправлять её под огнём.
(26)Бегая по нитке связи, я не раз замечал копающегося в парке Абдрашитова. (27)Маленький, с неумело обёрнутыми обмотками, он весь уж был в глине и гипсе, исхудал и почернел совсем и на моё бойкое «Салям алейкум!», тихо и виновато улыбаясь, отвечал: «Здравствуйте!» (28)Потом к Абдрашитову присоединился хромой поляк в мятой шляпе, из-под которой выбивались седые волосы. (29)Он был с серыми запавшими щеками и тоже с высоко закрученными обмотками. (30)Ходил поляк, опираясь на суковатую ореховую палку, и что-то громко и сердито говорил Абдрашитову, тыкая этой палкой в нагих подбитых богинь. (31)Раненую богиню Абдрашитов и поляк починили. (32)Замазали раны на ней нечистым гипсом.
(33)В дождливое утро ударили наши орудия — началась артподготовка, закачалась земля под ногами, посыпались последние плоды с деревьев в парке, и лист закружило вверху. (34)Командир взвода приказал мне сматывать связь и следовать в атаку. (35)Я как бежал с катушкой на шее, так и споткнулся, и мысли оборвались: богиня Венера стояла без головы, и руки у неё были оторваны, а возле забросанного землёй фонтана лежали Абдрашитов и поляк, засыпанные белыми осколками и пылью гипса. (36)Оба они были убиты. (37)Лежало на боку ведёрко, и вывалилось из него серое тесто гипса, валялась отбитая голова богини. (38)Стояла изувеченная, обезображенная богиня Венера. (39)А у ног её лежали два человека, пытавшихся исцелить побитую красоту.
Виктор Петрович Астафьев (1924–2001) — советский и российский писатель, драматург, эссеист.
